старая прокладка, Поля?
– Не знаю, Юрий Григорьевич. Не уследила.
– Потому что дура?
– Потому что за всем не уследишь.
Найдя глазами мусорник, Солин бросился к нему. Открыв крышку, посветил фонариком мобильника. Упаковка от чипсов, пустая пачка сока, газеты. Прокладки не было. Юрий метнулся к лестнице. Но сразу стало понятно, что благодаря стремянке преодолеть удастся только часть маршрута. Резво взобравшись на последнюю ступеньку, Юра аккуратно ступил на бетонную балку, взялся руками за скобы, выше и сделал первые шаги к цели. Всего их было три. Переставляя ногу, Солин понял, что теряет равновесие, замахал в воздухе руками и ухватился за резиновый шланг, что расположился на уровне плеча. Раздался скрежет, шипение, и в следующий момент резинка выскочила из скобы, на Юру полилась ледяная вода, а сам он упал в небольшую пластмассовую ванну с мутной жидкостью.
– Какой эпический пиздец! – воскликнула Полина и прошептала: – Он же, урод, удавится…
– Он самый и есть! Помоги, дура! – орал Юрий.
На крик прибежал официант Рудольф и от неожиданности прыснул. Солин этот смешок заметил.
– Ты уволен, скотина! – истерил Юра. – Помоги! Что ты, блядь, стоишь? Помоги!
– Да шёл бы ты на хер. Помоги ему ещё. – Расстегивая жилетку, Рудольф направился к выходу.
Выбравшись из ванны, Юра сел на бетонный пол и начал считать в уме. Джинсы «Армани» за 250 евро. Поносил три дня. Туфли BOSS за 300 евро. Им нет и месяца. Рубашка Ferre, купленная за 280 евро, носки Zilli – 60 евро. Юра медленно поднял запястье левой руки и застыл. Слёзы появились не сразу. Они взяли паузу, они застыли, как стрелки дорогих сердцу Patek. Юра не слышал, как зазвонил телефон Полины и как она с кем-то коротко переговорила.
– Юрий Григорьевич! Юрий Григорьевич, вы слышите?
– Слышу, да… сейчас я слышу. Мне очень холодно, но я слышу.
– Звонил сантехник. Он у нас бейсболку забыл. Я его спросила о прокладке. Он её выкинул в мусорник, что в туалете. Пошёл руки мыть, там и выкинул.
– Сколько, говоришь, прокладка стоила?
– Сорок пять евро.
– Ни хера, бля… она стоила намного больше. Она стоила несколько тысяч евро. Плюс деньги тех уродов, что пошли в другой ресторан, когда мы были закрыты… Этот сантехник поимел меня, как в самом жёстком немецком порно.
– Он же не со зла, – пропищала Полина.
– Лучше молчи. Молчи, дура…
Прессофил
Боря улетал в свою первую командировку. Волновался, удастся ли заключить хотя бы один контракт, и сказал мне по секрету, что взял с собой на удачу Маген Давид покойного деда.
Перед поездкой решил проконсультироваться:
– Михаил, что лучше привезти в подарок Юрию Григорьевичу?
– Вот! Хорошо, что спросил, – говорю. – Юрий Григорьевич коллекционирует газеты. Причём любые. Он почётный президент РКПБ.
– А что такое РКПБ? Что-то знакомое.
– РКПБ? Ну как же… Это Рижский клуб прессофилов и библиотекарей. Юрий прессофилит с детства, под газеты арендует небольшой загородный дом. От него даже жена из-за этого ушла.
– А я слышал, что из-за блядства, – удивился Боря.
– На самом деле из-за газет. Блядство было надуманным предлогом.
Юра Баскин руководил коммерческим отделом фирмы и благонадёжностью в отношениях с женщинами действительно не отличался.
Возвратился юный Борис из Тольятти в наилучших настроениях. Подписал неплохой контракт, расширил кругозор. Из рассказов похотливой автомобилестроительницы узнал, что рабочих по цехам развозят на автобусе, машины с каждым годом делают всё хуже, а начальником цеха назначили трижды судимого уголовника. Боря выложил на стол конфеты и толстенную пачку газет.
– Михаил, конфеты тебе. И мне нужно заполнить командировочный отчёт. Ну, – замялся Боря, – по расходам, превышающим официальные.
– Это важно. Очень важно, Борис. Садись и пиши.
Боря нахмурился и кивком головы показал готовность.
– Первое. За номер в гостинице на лапу давал? – спросил я.
– Бутылку бальзама и шоколадку Rigonda.
– Пиши: взятка администратору за предоставление номера в переполненной гостинице. Тире, двадцать пять рублей.
– Не многовато будет? – вскинул мощные чернявые брови Борис.
– В самый раз, – говорю. – На такси часто катался?
– Да. Я посчитал. На шестнадцать рублей наездил.
– Пиши: использование таксомоторов для более комфортного передвижения по городу Тольятти. Тире, тридцать пять рублей.
– А Юрий Григорьевич ничего не заподозрит? – полушёпотом спросил Боря.
– Смотря как ты всё преподнесёшь. Идём дальше. На блядей деньги тратил?
– Ну… Я там с этой заводчанкой познакомился. Милая, одинокая, третий размер. В ресторан её сводил. Потом к ней поехали. Душевная такая женщина. – На лице Бори появилась улыбка. – Она, оказывается, про обрезанные только слышала, а тут я.
– Про это не пиши. Юру в детстве не обрезали, а сейчас он боится и жутко по этому поводу комплексует. Пиши: услуги проституток города Тольятти. Тире, сто рублей за два вызова.
– Михаил?.. – испуганно воскликнул Борис. – Она отдалась даром.
– Не даром, а по любви. И скорее всего, это был аванс. Просто ты быстро уехал из Тольятти.
– А с проститутками перебора не будет?
– Ты не за покерным столом, Боря. И вообще… мы здесь не в бирюльки играем. Любой контракт требует умственных, физических и, естественно, материальных вложений, – процитировал я Баскина.
– Юрий Григорьевич тоже так говорит. Слово в слово. Пишу, Михаил, пишу.
– Вот видишь. Так, башлял пенисозависимым грудастым начальницам отделов и управлений рабочего снабжения за подписание сделок?
– Нет. Ни копейки не дал.
– Ну и дурак. Так бы подписал контрактов раза в два больше.
– Так я и без этого подписал о-го-го! Правда… ко мне какой-то товарищ с Кавказа приставал. Мол, готов подписать, если…
– Если ты не откажешь ему в близости?
– Именно, – покраснел Боря. – Но я сохранил и свою честь, и честь фирмы.
– Молодец! Только вот честь фирмы давно продана, перезаложена и снова продана. Пиши: взятки в виде подарков должностным лицам, представляющим управления и отделы рабочего снабжения. Тире, триста рублей. В скобках: духи, поддельная французская бижутерия, турецкие конфеты. Сколько там набежало?
– Набежало на четыре сотни и ещё шестьдесят наших советских шекелей. Многовато… Мне брат рассказывал, как Юрий Григорьевич как-то выпил и сказал: «Да, я такой! Я за копейку на многое готов. Родину, конечно, продать не готов пока, но какие-то земли точно бы отнёс к лишним». А тут четыре сотни с хвостиком. А у Юрия Григорьевича бывает давление под сто восемьдесят.
– Бывают расходы и больше. Особенно в республиках Средней Азии и Закавказья. Пиши: итого, двоеточие – четыреста шестьдесят рублей. Моя фамилия Зейдельман. Всему написанному выше прошу верить. Подпись сделана собственноручно. Месяц, число, год рождения. А потом просто: месяц, число и год по календарю.
– Как в мусарне прям, – удивился
